Я, верховный - Страница 45

Губернатор прибыл в парагвайский лагерь, пишет Бельграно в своих воспоминаниях, не для того, чтобы покончить с разногласиями, а для того, чтобы помешать распространению революционной заразы. Отвратить Кабаньяса от его здравых намерений. А вместе с ним Йегроса и лучшую часть парагвайцев, принадлежавшую к той же партии. Бельграно счел своим долгом уточнить: партии табачных плантаторов, торговцев мате, помещиков в военной форме.

(В тетради для личных записок)

Подписать это перемирие, столь противное целям вторжения и интересам Буэнос-Айреса, значило вложить перст в рану, скажет потом Тацит Платы. В нашу рану, Тацит-бригадный генерал. Ты тоже вторгнешься в нашу страну, а потом примешься спокойно переводить «Божественную комедию», вторгаясь в круги ада Алигьери.

Стуча своим маршальским жезлом по шатким плитам истории, ты настойчиво повторяешь, что подлинным зачинателем революции в Парагвае был Бельграно, что он бросил ее, как факел, в парагвайский лагерь. Ты дословно так и говоришь. Как это мы все не сгорели, Тацит-бригадный генерал! Начиная с 25 мая 1810 года, пишешь ты, пресса получила большое развитие, и это облегчило дело: я мог следить за событиями по периодической печати и множеству отдельных документов, которые тогда публиковались, сопоставляя эти свидетельства с рукописями, которые мне удавалось достать. Но вскоре события усложнились; пресса уже не отражала в достаточной мере повседневный ход революции; соблюдение тайны по необходимости стало правилом для правительства. Однако, как это обычно бывает, чем важнее сохранять тайну, тем больше приходится общаться письменно, и, таким образом, настает день, когда достоянием потомства становятся самые сокровенные мысли людей прошлого, и оно может изучить их лучше, чем если бы эти люди действовали у него на глазах. Так произошло и со мной, когда в поисках более надежного источника, чем сообщения прессы, я проник в военные и правительственные архивы, где хранились документы, относящиеся к событиям после десятого года. Прежде всего мне надо было пролить свет на экспедицию Бельграно в Парагвай, относительно которой существовало мало достойных внимания материалов, так как почти все, кто о ней писал, впадали в грубые ошибки... Ах, Тацит-бригадный генерал! Ты считаешь необходимым правилом для правительства сохранение тайны. (Тайный договор Тройственного союза против Парагвая ты состряпал под покровом ночи.) Ты доверяешь только бумажонкам. Писанине. Свидетельствам не заслуживающих доверия свидетелей. Как скажет о тебе впоследствии один порядочный человек, ты из тех, кто, находя какую-нибудь метафору, какое-нибудь, пусть плохонькое, сравнение, думают, что нашли мысль, истину. Ты изъясняешься, как справедливо заметит Идребаль, с помощью сравнений, этого ребяческого средства, к которому прибегают те, кто не имеют собственного суждения и умеют определять то, что еще не определено, лишь посредством сравнения с тем, что уже получило определение. Твое оружие фраза, а не шпага. Твои разглагольствования о революции пустозвонство, а не рассуждения историка. Это и принесло тебе престиж, деньги, звания, власть, как пишет тот же мудрый человек. Я могу быть несколько снисходительнее к тебе, потому что сейчас, когда я это пишу, ты еще подросток. Вряд ли ты мог присутствовать при том, как Бельграно «бросил факел освободительной революции». Если бы ты по крайней мере сказал: «факел убийственной для свободы контрреволюции», поскольку он попал в руки таких людей, как Кабаньяс, Грасия, Гамарра и Йегрос, ты со своей риторикой, достойной главного архивариуса, был бы немного ближе к действительности и к правильному пониманию сущности событий, о которых ты повествуешь, надвинув на глаза английскую шляпу, что позволяет тебе с британской флегмой утверждать вслед за подлецом Сомельерой, что истинной и непосредственной причиной парагвайской революции была прививка, сделанная парагвайцам на Такуари. Тацит-генерал, ты решительно не поднимаешься над уровнем ветеринара или фуражира кавалерийского полка. Раз ты признаешь, что революционная прививка в Парагвае имела место под Горой-Портеньо и на Такуари, ты должен также признать, если не хочешь идти на заведомый обман, что речь шла, собственно, не о прививке, а об искусственном осеменении и что на самом деле осеменены были захватчики. Со времен комунерос парагвайские производители щедро давали свою сперму, которую не следует путать со спермацетом для изготовления свечей. Здесь, у нас, свечи делают женщины. А сперму мы бережем для другого.

(Периодический циркуляр)

Перед тем как переправиться через Парану, Бельграно подарил Кабаньясу свои часы. И дал 60 унций золота (как оказалось на самом деле, 58), с тем чтобы они были распределены между вдовами и сиротами тех, кто не выдержал свинцовых доводов буэнос-айресских проповедников. За погибший скот, уничтоженное оружие, потерянное имущество, разумеется, не было получено никакого вознаграждения.

Но и бедный Бельграно не был вознагражден по возвращении в Буэнос-Айрес. Не были оценены не только его усилия, но и одержанные им в конечном счете успехи: могли ли члены буэнос-айресской Хунты, которым явно не хватало серого вещества, понять, как велика заслуга генерала, сумевшего превратить военное поражение в дипломатическую победу? Наградой ему был военный трибунал. Примерно тогда же был расстрелян французик, в свое время одержавший победу над английскими захватчиками, которых он изгнал из Буэнос-Айреса. Но не об этом речь. Предоставим мертвым хоронить своих мертвецов.