Я, верховный - Страница 77

Бедный Верховный! Жаль, что не нашлось пары глаз, в которых светилось бы достаточно ума, глубины чувств и душевной красоты, чтобы навсегда пленить его, превратив в добродетельного отца семейства. А с другой стороны, существует ли уверенность, что смуглая, живая, легкомысленная девушка, склонная к беспорядочной жизни, которая двадцать лет спустя продавала цветы на улицах Асунсьона, была его дочь? Темна вода. Слова, слова, слова, как сказал Гамлет, меланхоличный принц датский, устами нашего Шекспира, (Комментарий Томаса Карлейля.)

Уехали Сомельера и Серда. Приехали Бельграно и Эчеваррия. Добрались потихоньку-полегоньку. Они прибыли уже не как захватчики, а с мирной миссией. С миссией, которая, как пишет буэнос-айрссский Тацит, была хорошо продумана: предстояло вести переговоры с таким простодушным и в то же время подозрительным народом, как парагвайский, столь же предрасположенным к недоверию, сколь легковерным. Бельграно представлял в этой делегации искренность, добросовестность, благородство. Висенте Анастасио Эчеваррия — ловкость, знание людей и практической жизни, красноречие. Я видел в этом легковесном человеке змеиное отродье, слышал в его речах всего лишь отголосок сумбурных и несуразных мыслей, которые проглядывали в его гадючьих глазах. Вот Бельграно был много лучше, чем его описывает Тацит-бригадный генерал. В его ясных зрачках, как в зеркале, отражалась прозрачная душа, не ведающая злобы и коварства. Это был мирный человек, обреченный не быть самим собой.

Два эмиссара не только не дополняли друг друга, как утверждает бригадный генерал, но так мешали и противодействовали друг другу, что усилия обоих сводились на нет. Положение их страны требовало восстановления добрых отношений с нашей страной, игравшей роль яблока раздора в бывшем вице-королевстве. Однако правительства Буэнос-Айреса преследовали иную цель, нежели мир и честное соглашение. На самом деле бедным портеньо приходилось туго. В вихре анархии одно правительство сменяло другое. Приходившее к власти утром не знало, продержится ли оно до ночи. Все на всякий случай держали наготове чемоданы. Не лучше обстояло дело и во внешней политике. После злосчастного сражения при Уаки испанцы снова завладели Верхним Перу. Бразильские португальцы оккупировали Банду-Ориенталь. На реках господствовала роялистская эскадра. Буэнос-Айрес раньше, чем Парагвай. вкусил прелестей блокады и изоляции.

Вот в этот момент не то витающему в облаках Ривадивии, не то твердолобому Сааведре, уже не помню, кому именно, пришла в голову мысль послать генерала Бельграно и шарлатана-адвоката Эчеваррию в Асунсьон с инструкцией добиться присоединения Парагвая к Буэнос-Айресу. А если достигнуть этой цели окажется невозможно, то по крайней мере объединить их посредством союза. Под любым предлогом «объединить»! Любой ценой аннексировать! Но революция в Парагвае совершилась не для того, чтобы заштопывать и латать старую ветошь. Я кроил для страны новое платье по ее мерке.

Бельграно и Эчеваррии пришлось долго ждать в чистилище Корриентеса. Еще до их визита, 20 июля 1811-го, Хунта послала очередному правительству Буэнос-Айреса ноту, в которой недвусмысленно выражались цели и задачи нашей революции. Я заявил, что ни один портеньо не ступит больше на территорию Парагвая, пока Буэнос-Айрес с полной ясностью и определенностью не признает его независимость и суверенитет. Конец августа. Буэнос-Айрес намеренно медлит с ответом. Я намеренно продлеваю ожидание его эмиссаров в Пуэрта-дель-Суд. Я повторил правительству Буэнос-Айреса партитуру ноты: после уничтожения колониального господства, пел ему тенор, вся полнота власти переходит к нации в целом. Каждый народ с этого времени считается свободным и имеет право самостоятельно править своей страной. Отсюда следует, что все народы, вернувшие себе свои первоначальные права, находятся в равных условиях, и каждый из них должен заботиться о самосохранении. Это было трудно проглотить спесивым портеньо. А в ноте были и другие шпильки: жестоко ошибся бы тот, кто вообразил бы, что Парагвай намерен подчиниться чужой власти и поставить свою судьбу в зависимость от чужой волн. Будь это так, оказались бы бесплодными все его жертвы: он лишь сменил бы одни оковы на другие и переменил бы хозяина. Заявляя о своих правах, Парагвай не посягает на права никакого другого народа и не отвергает ничего разумного и справедливого. Он исполнен желания объединиться с вашим городом и его союзниками не только для того, чтобы жить с ними в дружбе и добром согласии, пользуясь свободой торговли и корреспонденции, но и для того, чтобы создать общество, основанное на началах справедливости и равенства, — подлинную федерацию независимых и суверенных государств.

Хотя эта кость застряла у них в горле, Тацит- бригадный генерал вынужден признать: впервые в американской истории прозвучало слово «федерация», впоследствии столь популярное во время гражданских войн, столь часто произносимое на учредительных конгрессах и столь употребительное в прогнозах будущих судеб наших государств. Эту знаменитую ноту можно рассматривать как первый документ, где была выдвинута идея конфедерации в Рио-де-ла-Плате.

Парагвай дарил портеньо эту идею, которая могла разрешить сразу все их проблемы.

Хунта направила письмо Бельграно, застрявшему в Сан-Хуан-де-Вера-де-лас-Сиете-Коррнентесе: мы заверяем сеньора уполномоченного, что лишь необходимость полностью покончить с разногласиями, имевшими место в прошлом, заставляет нас сохранять сдержанность до тех пор, пока Ваше правительство не примет наши честные предложения, поняв одушевляющие нас священные стремления, которые остаются и должны оставаться неизменными. Мы заявляем также о своей искренней дружбе, уважении и лояльности к братским народам; о своей готовности доблестно биться с вооруженными врагами; о своем презрении к предателям и решимости покарать их. Таковы чувства парагвайского народа, и таких же чувств мы ожидаем со стороны Буэнос-Айреса. Таким образом, сеньор уполномоченный может быть уверен, что, как только мы получим благоприятный ответ от его правительства, мы с величайшим удовольствием предоставим миссии возможность следовать в этот город.