Я, верховный - Страница 124

124

Не могу вам простить, сеньор Робертсон, что вы согласились вступить в гнусный торг с правителем Альвеаром относительно продажи оружия за кровь парагвайцев. Мошенник портеньо предложил мне менять людей на мушкеты. За 25 ружей — сто парагвайцев. Четыре гражданина этой свободной страны за один мушкет! Подлые торгаши! Так вот как вы оценили моих соотечественников! И вы, которому я оказал больше внимания и почета, чем любому другому иностранному подданному, привозите мне это предложение! Торговец человечиной! Пират-работорговец! Что вы вообразили? Да будет вам известно, что на всей земле нет золота, которым можно было бы оплатить даже ноготь с мизинца последнего из моих сограждан!

Жалкий, ничтожный, словно разрезанный надвое червяк, копошащийся в пыли, Джон Робертсон робко попытался оправдаться: я не вел таких переговоров, Ваше Превосходительство! Я только согласился на то, чтобы правитель Альвеар послал с почтой, которую я вез на своем корабле, запечатанное письмо, адресованное Вашему Превосходительству. Лицемер и вдобавок еще трус! Разве вы не знали содержания этого гнусного письма? Не стану уверять, что совсем не знал, Ваше Превосходительство. Генерал Альвеар мне кое-что говорил в крепости Буэнос-Айреса насчет своего предложения. Он сказал мне, что ему нужны рекруты из Парагвая, чтобы усилить легионы Рио-де-ла-Платы. Я заранее предупредил Альвеара, что вы не согласитесь на подобную сделку; что, как мне известно, Ваше Превосходительство выменивает оружие и боевые припасы только на деревья и йербу, табак и шкуры, но уж никак не на людей! Верховный Диктатор Парагвая никогда на это не пойдет! — сказал я главе буэнос-айресского правительства и наотрез отказался посредничать в таких переговорах. Однако вы согласились привезти это гнусное письмо на своем корабле. Впрочем, нет. Вы не привезли письмо. Вы только положили его в почтовую сумку, которую привез ваш корабль. Тонкая хитрость. Прекрасное алиби. Кроме того, вы дали похитить у себя оружие, которое я заранее оплатил в сто раз более ценным грузом товаров. Сеньор, у меня украли все, что можно украсть у человека. И даже больше того. Но я намерен полностью возместить вам наличными деньгами, в звонкой монете, стоимость похищенных товаров. Да уж конечно, возместите до последнего сентимо и сверх того уплатите неустойку. Но это не все. Пока что Артигас повсюду разослал копию перехваченного письма, чтобы весь мир узнал, что моих сограждан собираются продавать, как рабов. Я чрезвычайно сожалею об этом, сеньор. Но очень скоро будет восстановлена истина. Разве вы еще не знаете, что истины не существует и что ложь и клевета никогда не изглаживаются? Но оставим эти бесполезные умствования. Я хочу знать, когда мне передадут оружие, на которое наложен арест.

Мне очень жаль, Ваше Превосходительство, но, к несчастью, это невозможно. Потрудитесь объяснить мне, сеньор Робертсон, на что же тогда пушки английской эскадры, которые, однако, позволили вам с лихвой вернуть все похищенное. Почему вы не настояли перед консулом вашей империи и его другом-приятелем, командующим этими военными кораблями, чтобы мне было возвращено то, что мне принадлежит? Разве этот флот не защищает британский протекторат над Рио-де-ла-Платой? Неужели он не способен воспрепятствовать безнаказанному пиратству, лишающему мою страну вооружения, необходимого для ее обороны? Оружие, Ваше Превосходительство, рассматривается как военное имущество, и в таких случаях британский консул и командующий воздерживаются от вмешательства: оно означало бы нарушение суверенитета и самоопределения государств. Вы сами знаете это, Ваше Превосходительство, и тоже не были бы расположены допустить подобное вмешательство в ваши дела. Не говорите пустяков. Я сыт по горло хитрыми уловками, прикрываемыми британской флегмой! Итак, если подвести итог всем этим рацеям, ваши командующие и консулы не могут обеспечить мне свободное судоходство по реке, которая согласно международному праву не является исключительным достоянием или собственностью какого-либо из лимитрофных государств. Да, Ваше Превосходительство. Это вне их возможностей. Мне очень жаль, но это так. Так, значит, сеньор работорговец, когда дело касается Протектората, его суверенитет признается, а когда дело касается такой свободной и суверенной страны, как Парагвай, ее суверенитет не признается. Прекрасный способ защищать самоопределение народов! Их защищают, если они порабощены, их угнетают, если они свободны. Выходит, теперь надо делать ставку либо на английского, либо на французского хозяина, либо на тех, кто их сменит, — другой альтернативы нет. Что касается меня, то я не намерен терпеть подобные посягательства со стороны какой бы то ни было державы.

Послушайте, Робертсон, вас и вашего брата радушно приняли в нашей республике. Вам дали желанный простор для торговли. Вы торговали всем, чем хотели, и мы смотрели сквозь пальцы даже на то, что вы занимались контрабандой, включая и куплю-продажу контрайербы и мулаток.

Вот относящиеся сюда отрывки из письма, написанного по-английски:

«Мне поистине тяжело сообщить вам известие, которое я только что получил о том, что дон Агустин, капитан брегантины Йисасиса (sic: речь идет о Хосе Томасе Исаси) встретил на реке Сан-Хуан, примерно в трех лигах вниз по течению от порта Кабалу-Куатиа вашего брата, захваченного солдатами Артигаса, которые напали на него в Бахаде, когда он плыл вверх по реке с оружием для Верховного Правителя Парагвая. 25 этого месяца я собираюсь отправиться к этому месту и, если смогу ему как-нибудь помочь, сделаю все, что будет в моих слабых силах, и оттуда дам знать, как обстоит дело.

124