Я, верховный - Страница 156

156

Я очень благодарен вам за внимание. Вы слушаете меня и обдумываете то, что я говорю, пусть очень глупо, но с полным почтением. Я говорю вам о том, чего не знаю, но знаю, что вы это знаете. Я хочу еще немножко поговорить с вами: память у меня сейчас превратилась в настоящее осиное гнездо, просто голова пухнет, а перо не оторвешь от бумаги, так и бежит, как будто кто-то водит моей рукой. То, что я рассказываю вам, вполне достоверно и очень серьезно. Выслушайте меня, сеньор, выслушайте без предубеждения; услышьте больше того, что я говорю, потому что вы, и только вы, видите дальше всего видимого, слышите больше всего слышимого. Только Вашеству вместе со зрением дано прозрение. Разгадывать прошедшее легко. Совсем другое дело — предугадывать будущее. Грядущие радости не смеются, а печали не плачут. Молитвами поле не вспашешь, от похвал плоды не созреют — вот ваши любимые поговорки. А многие вещи даже не имеют названий. По крайней мере я не знаю, как их называть, и от этого они ускользают от меня. Я все больше теряюсь. То, что происходит, серьезнее, чем кажется. Потому что то, что произошло в злосчастный день, когда вы упали с лошади, повторилось сегодня утром. Снова, как по волшебству, в городе появились эти уроды. Еще более уродливые и куда более многочисленные, чем в первый раз, когда это была только одна семья. Я сам, пока шел из дома в Дом Правительства, раз десять встречал кучки этих бестий. Они вылезают изо рвов, взбираются по крутым откосам, спускаются с Холма Часового. Они держатся очень уверенно и решительно. Похоже, не боятся ничего и никого. Хотя пока еще перед лицом вооруженных солдат они ведут себя смирно, трудно сказать, какие злодейства они могут учинить, когда их соберется больше. Судя по донесениям со сторожевых постов и застав, они появляются со всех сторон. Но как появляются, так и исчезают в мгновение ока, словно сквозь землю проваливаются или прячутся за буграми и в заросших оврагах. Теперешние, сеньор, уже не говорят; вернее сказать, говорят только между собой — знаками объясняются или жужжат, как кладбищенские мухи... Я не злоупотребляю вашим терпением, сеньор? А, Ваша Милость? Вы заснули, Ваше Превосходительство? А что, если он умер? О если бы он умер! Тогда... Нет, мой уважаемый секретарь. Не строй себе иллюзий. Кто от смерти другого спасения ждет, тот сам себя с головой выдает. Скоро ты головой и поплатишься. Ты говорил мне, что в город начали вторгаться чудовища в полу* человеческом облике. А я тебе говорю, что есть еще более отвратительные существа, которым нет надобности вторгаться к нам, потому что они давно среди нас. По сравнению с ними те, о которых ты рассказываешь, наверное, невинны, как грудные младенцы. И, наверное, гораздо честнее, исполнительнее, добросовестнее, умнее. Поручу-ка я этим тихим, но деловитым уродам заняться переписью, которую я приказал провести моим людям. Что это за смехотворную писанину ты мне подал вчера? Если верить этим переписным листам, в одном Парагвае в общей сложности больше жителей, чем на всем континенте. За сто лиг видно лентяев, выдумывающих любую бессмыслицу, только бы не работать. Конечно, писать что попало — дело нетрудное. Бумага все терпит. Мои штатские и военные чиновники, чтобы не утруждать себя, поручили работу своим подручным, а те высосали сведения из пальца, лежа в гамаках, после того как целый день гонялись в лесу, в кустарнике и на ранчериях за молодыми мулатками и индианками. От их бумаг пахнет любовным потом. Под пером этих бездельников люди рождались из ничего. Неизвестным родителям они давали кучу несуществующих детей. В самой маленькой семье по спискам больше ста душ. Старые девы еще более плодовиты, чем замужние женщины, сожительницы, любовницы. Я нахожу здесь, например, некую Элену Чеве, которую какой-то распалившийся каптенармус наградил 567 детьми, дав им самые странные имена и возрасты: самый младший еще не родился, а старший старше матери. Ну и перепись! рот уж действительно гора родила мышь! Выходит, за последние десять лет численность населения увеличилась в сто раз, и, если бы я в это поверил, я мог бы немедленно объявить призыв с расчетом набрать не меньше ста тысяч человек. Полчище призраков, порожденных вышедшим из берегов воображением этих мошенников, которые сделали ширинки своими главными доспехами!

Сеньор, прибыли также первые списки от 140 школьных учителей с приложением ответов учеников на вопрос о том, как они представляют себе благоговейно чтимое Национальное Верховное Правительство. Ладно, оставь свое благоговнение и читай ответы. Я начинаю, сеньор.

Школьный округ № 1, Асунсьон. Школа № 27, «Первая республика Южной Америки». Учитель Хосе Габриэль Тельес. Ученица Либерта Патрисия Нуньес, 12 лет: «Верховному Диктатору тысяча лет, как Богу, и он носит башмаки с золотыми пряжками, обделанными в кожу. Верховный решает, когда нам рождаться, и заботится о том, чтобы все, кто умирает, попадали на небо, так что там собирается очень много народу и у господа Бога не хватает маиса и маниоки, чтобы прокормить всех, кто молит о Божественной Благостыне». Другая ученица учителя Тельеса, Викториана Эрмосилья, 8 лет, слепая от рождения, говорит: «Верховный очень-очень старый, старее сеньора Бога, о котором нам тихим голосом говорит учитель дон Хосе Габриэль», Хватит с меня учеников Тельеса. Он и Кинтана — мастера учить розгами и линейкой, да толку чуть. Вместо того чтобы преподавать Отечественный катехизис, они потихоньку протаскивают упраздненный, а буквари и хрестоматии, по которым полагается заниматься с детьми, подменяют пустыми, антипатриотическими историями, которые только портят их. Если мне не изменяет память, Тельес и Кинтана исполняют обязанности учителей временно, пока не найдутся более пригодные, не так ли? Да, Ваше Превосходительство, они временно занимают эту должность с 11 марта 1812, когда их назначила учителями первая Хунта. Установи наблюдение за этими господами, которые позволяют себе тайно давать частные уроки отпрыскам двадцати семейств. Ваше приказание будет выполнено, сеньор.

156